Петр Павленко - Избранные киносценарии 1949—1950 гг.
— О! Хэлло!
— Здорово!
Группа филиппинцев обнимается с сибиряками.
— Привет!
Индеец из Нью-Мексико жмет руку украинцу из Полтавы.
Кругом братающиеся пьют из фляжек за здоровье друг друга.
Возгласы:
— Салют! Ваше здоровье! Прозит! Будьте здоровы!
Маслов продолжает смотреть в бинокль. На лице генерала появляется добродушная улыбка. Вокруг него собралась группа молодых офицеров, возбужденно наблюдающих за дружеской встречей.
П е р в ы й о ф и ц е р (вдохновенно). Товарищи, вот так могли бы жить народы всего мира…
М а с л о в (шутливо). Как так? Выпивать, что ли?
П е р в ы й о ф и ц е р. Нет, так дружно, доверчиво…
Группа братающихся.
М а с л о в. Да, если бы…
Переводит бинокль на западный берег.
На американском берегу останавливается штабная машина генерала Мак-Дермота.
Генерал выходит из машины, осматривается…
М а с л о в. …если бы им не мешали…
Мак-Дермот в окружении группы своих офицеров смотрит в бинокль.
В бинокль видна уцелевшая башня оптического завода, на которой советские бойцы водружают красное знамя.
Мак-Дермот опускает бинокль, разглядывает его:
— Замечательный бинокль! Что это, «Цейс»?
О ф и ц е р. «Шранк и К°», господин генерал!
М а к-Д е р м о т. Вот там (указывает на противоположный берег) делали эти бинокли, там осталась немецкая оптика и, главное, там живут инженеры, у которых новые патенты…
О ф и ц е р. Но русские опередили нас!
М а к-Д е р м о т. И теперь оптические лаборатории остались на их стороне. Это весьма печально для близоруких американцев, таких, как вы, полковник. (Перестав смотреть в бинокль, резко полковнику.) Ваши танки должны были первыми занять этот город!
Вновь поднимает бинокль и смотрит в другом направлении.
Группа американских солдат-негров приветствует советских бойцов, пожимая им руки и обнимаясь с ними.
М а к-Д е р м о т. Посмотрите на эту идиллию, господа! Это самые тяжелые последствия войны!
Речной трамвай «Адольф Гитлер» застрял на середине реки…
На палубе его сжатые толпой Дитрих и Фишер.
Дитрих крепко держит кошелку. На его лице отчаяние.
С западного берега, направляясь к застрявшему речному трамваю, мчится катер с развевающимся американским флагом. На носу катера майор Хилл; у него открытое приятное лицо.
Рулевой американского катера, заметив что-то, поднимает руку, вскрикивает:
— Атеншен!
Все находящиеся вокруг него смотрят в направлении руки. Впереди полуразрушенный разводной мост, с которого свисает длинный бикфордов шнур. По шнуру быстро бежит вверх пламя.
Рулевой сворачивает на полном ходу, и американский катер, чуть не наскочив на «Адольфа Гитлера», обдает его большой волной; переполненный доотказа речной трамвай кренится, зачерпывает воду и переворачивается.
Пассажиры с тонущего речного трамвая бросаются в воду.
Советский вездеход-амфибия подходит к мосту со стороны дымящегося бикфордова шнура. Майор Кузьмин быстро взбирается по фермам полуразрушенного моста, обрывает дымящийся шнур и бросает его в воду.
На американском катере перепуганный рулевой, оглянувшись на мост, кричит:
— О’кэй!
Американцы приподнимают головы и смотрят в сторону моста.
Кузьмин спускается на полуразрушенную дамбу моста и обращается к группе бойцов во главе с сержантом Егоркиным, которые подоспели к нему на помощь.
К у з ь м и н. Люди тонут! Спасайте!
Е г о р к и н. Есть, спасать людей!
Прыгает в воду, за ним — другие бойцы.
Кузьмин садится на камень, моет выпачканные руки, стряхивает пыль с выцветшего костюма.
Фишер плывет, работая только одной здоровой рукой. К нему подплывает Егоркин. Фишер скрывается под водой, но Егоркин вытаскивает его оттуда.
Ф и ш е р (испуганно). Господин солдат, не надо меня спасать!
Вырывается и уплывает в сторону.
Егоркин, удивленно поглядев на уплывающего Фишера, замечает тонущего Дитриха, хватает его за ворот и плывет вместе с ним к берегу советской зоны.
На вышке американской радиоустановки поднимается флаг.
Елейный голос диктора начинает передачу:
— Слушайте, слушайте! Говорят Соединенные Штаты Америки! Граждане Германии, отныне вы находитесь под сенью звездного флага Соединенных Штатов!
Отчаянно барахтается в воде тонущий немец.
Г о л о с А м е р и к и. Объединенные демократии мира победили силы реакции, американская демократия несет народам свободу личной инициативы, свободу слова.
У т о п а ю щ и й н е м е ц. Помогите, помогите!
Трескучая фокстротная музыка заглушает его крик.
Стая крыс подплывает к американскому берегу, проворно выбегает из воды и взбирается по откосу. Следом за крысами к берегу подплывает задыхающийся Фишер и с трудом выбирается на берег.
Дамба под разводным мостом.
К дамбе подходит катер Хилла.
Кузьмин приветствует американского майора, сходящего с катера на дамбу. За Хиллом следует ординарец с походным банкетным несесером.
К у з ь м и н. Сердечно рад приветствовать доблестных союзных воинов, сражающихся за общее дело… Простите, переводчика нет!
X и л л (пожимая руку Кузьмину). Я говорю по-немецки!
К у з ь м и н. Тогда все в порядке! Я тоже говорю по-немецки!
X и л л. Отлично. Терпеть не могу переводчиков. Майор Джемс Хилл!
К у з ь м и н. Очень рад! Майор Кузьмин!
Тем временем ординарец Хилла открывает несесер, вынимает бокалы, ставит их на поднос и, откупорив бутылку, наливает вино.
Хилл, взяв бокал вина, передает его Кузьмину.
X и л л. За представителя великой армии, поразившей мир своей силой и мужеством!
Поднимает свой бокал.
К у з ь м и н (чокаясь). За славу союзных знамен, память президента Рузвельта, здоровье великого Сталина!
Около дома Дитриха орудуют советские минеры, выискивая своими «хоботами» мины. Егоркин подводит ослабевшего Дитриха.
Д и т р и х (опускаясь на ступеньки). Спасибо, господин солдат. Вы спасли меня.
Е г о р к и н. Это ваш дом?
Д и т р и х. Да!..
Егоркин оглядывает дом.
Шметау, увидев советских солдат, суетливо отбегает от окна, срывает со стены портрет Гитлера и бежит с ним в уборную.
Поглядев последний раз на «фюрера», он разрывает портрет на клочки, бросает их в унитаз и спускает воду.
Егоркин вводит Дитриха в дом, одновременно давая команду саперам:
— Товарищи, здесь проверьте.
Саперы входят следом за ними, сосредоточенно обводя улавливателями все закоулки.
Эльза бросается к Дитриху:
— Папа!
Дитрих опускается в кресло:
— Все кончено!
Эльза, заметив саперов, дрожит от страха. В дверях появляется капитан Глухов.
— Мин нет?
С а п е р. Пока нет.
Г л у х о в. Все дома разрушены. Этот хоть уцелел наполовину… Чей дом?
Д и т р и х. Мой дом.
Г л у х о в. Фамилия?
Д и т р и х. Отто Дитрих.
Глухов записывает в книжечку.
Входящий в комнату Шметау сам представляется Глухову:
— Эрнст Шметау — зять господина Дитриха!
Г л у х о в. Вам придется перебраться во флигель.
Глухов замечает Егоркина:
— А, сержант, вы уже тут!
Е г о р к и н. Так точно, товарищ капитан!
Г л у х о в. Здесь будет квартира майора Кузьмина.
Е г о р к и н. Есть!
Кузьмин и Хилл сидят, мирно продолжая разговор.
X и л л (хлопая по плечу Кузьмина). До свиданья, майор! Быть может, мы никогда больше не увидимся.
К у з ь м и н. Какое все-таки счастье знать, что ты скоро возвращаешься домой…
X и л л. Домой. И я сниму военный мундир, потому что я учитель, а не офицер! Скажите, у вас есть рубль?
К у з ь м и н. Рубль? (Роясь в кармане.) Вот — червонец.
X и л л. Подарите мне его в знак нашей встречи. А я вам — доллар. (Вынимает доллар и пишет на нем.) Только и вы напишите…
Кузьмин думает, затем быстро пишет.
X и л л (передавая доллар). Вот, пожалуйста!
К у з ь м и н (читает). «Примите этот американский вездеход, для которого нет преград во всем мире».
Кузьмин смеется, передает надписанный червонец Хиллу.
X и л л (читает). «Этот червонец дороже миллиона, ибо дружбу солдат нельзя купить ни за какие деньги».
Слышны звуки духового оркестра, исполняющего Государственный гимн СССР.
На разводном мосту выстраиваются почетные караулы советских и американских войск. Саперы заканчивают укладку временного перехода между разведенными частями моста.
Советский оркестр играет Государственный гимн Советского Союза.
